«Энергетическая империя» — прогнозы и реальность...

Незадолго до кризиса 2008 года в российских официальных кругах царила нефтегазовая эйфория.

Казалось, что рост мировых цен на углеводородное сырье не закончится никогда; предположения иного рода отметались как полная ерунда.

В особенности безудержным был оптимизм в отношении природного газа: затевались грандиозные проекты с видами на поставки в США, назывались невероятные цифры роста капитализации "Газпрома", начиналась работа по организации "газовой ОПЕК".

Россия же провозглашалась "энергетической империей".

Что же мы выдим гегодня?

Цены на нефть стремительно снижаются.

Об "энергетической империи" приходится забыть.

Капитализация "Газпрома" в разы ниже, чем накануне кризиса. Все чаще компания вынуждена пересматривать условия долгосрочных контрактов не в свою пользу: рынок газа становится конкурентным, и схема "бери или плати" вместе с привязкой цен на газ к ценам на нефть превращается в анахронизм.

Заморожен рассчитанный на экспорт газа в США проект освоения Штокмановского месторождения в Баренцовом море, а Штаты в перспективе ближайших пяти лет сами начнут поставлять газ.

О "газовой ОПЕК" тоже что-то давно не вспоминают.

В газете Financial Times британские аналитики припоминают Алексею Миллеру выданное им на Петербургском экономическом форуме в июне 2008-го пророчество о том, что "Газпром" в 2015 году будет стоить $1 трлн и станет крупнейшей компанией в мире.

Реальность же такова: в 2009-м его бумаги потеряли ¾ стоимости, в 2013-м "Газпром" оценивался в $90 млрд (в мае 2008-го — $365 млрд), и сейчас в связи с падением рубля капитализация в очередной раз снижается.

С "Северным потоком" тоже как-то не складывается. Заместитель председателя правления "Газпрома" Александр Медведев объясняет неполную загрузку газопровода (на 70% пропускной мощности) тем, что законы ЕС не дают приобрести трубопровод OPAL, соединяющий конечный пункт "Северного потока" в Германии (Грайфсвальд) с пунктом на германо-чешской границе (Вайдхауз).

Однако вряд ли "Газпром" прокачивал бы этот газ дешевле, даже если бы увеличил пропускную способность.

При этом, по данным East European Gas Analysis, доставка газа в Чехию традиционным путем через Украину и Словакию обходится в три раза дешевле.

Главное, что сейчас мешает "Газпрому" в Европе – это спотовые цены или, иначе говоря, цены свободного рынка.

Они стабильно ниже тех, что оговорены в долгосрочных газпромовских контрактах.

Время от времени компания идет на уступки. А когда она настаивает на заложенных в контрактах ценах, то нарывается на судебные иски в связи с нарушениями европейского антимонопольного законодательства, а также (что гораздо хуже) постепенно теряет рынок. Норвежская компания "Статойл", например, практически сравняла свои цены со спотовыми.

Но для "Газпрома" копирование такого поведения остро ставит вопрос о прибыльности. Снизить издержки до уровня норвежской компании невозможно в силу российских политико-экономических особенностей: нужно обеспечить как привычный уровень "сословной ренты" за счет компании, так и финансирования престижных для власти проектов.

Основной же конкурент российского газа на европейском рынке – сжиженный газ с Ближнего Востока.

И чем дальше – тем больше.

Европа жаждет независимости от "Газпрома". В частности, в 2012 году вслед за Литвой и Эстонией о строительстве СПГ-терминала заявила и Финляндия: он может быть запущен в 2018-м. По подсчетам финской стороны, это позволит сократить поставки российского газа наполовину.

В настоящее время "Газпром" обеспечивает 8% российского ВВП и пятую часть федерального бюджета.

Понятно, что его проблемы – это проблемы России. Сейчас будущее всей экономической системы страны, относительное благополучие которой строится на экспорте нефти и газа, оказывается под угрозой.

Провозглашение лозунга "энергетической империи" сопровождалось поглощением энергетических активов государством.

И этот процесс продолжается.

Принадлежащая государству "Роснефть" не удовлетворилась ЮКОСом: недавно под ее напором пала ТНК-ВР, а теперь муссируется вопрос о присоединении к ней "Башнефти".

В США же государственных компаний нет.

Да и вход новых игроков в добывающую отрасль сравнительно прост: влияние "зеленых" не столь сильно, как в Европе.

В результате предпринимательская энергия и творчество, полностью задавленные в российском ТЭК, сделали в США свое дело.

Согласно докладу Citigroup, Штаты впервые с 1949 года стали чистым экспортером нефтепродуктов.

До 2020 года они могут стать крупнейшей в мире нефтедобывающей страной (сейчас первые места делят Россия и Саудовская Аравия; США занимают третью ступеньку). Сланцевый бум привел к тому, что по добыче газа США обошли Россию еще в 2009 году, став мировым лидером в этой области.

К 2020-2022 годам добыча нефти и газа в США и на Североамериканском континенте в целом может вырасти на 70-80%.

Чуть больше трети этого прироста придется на нетрадиционную нефть, добыча которой в 2011-2020 годах вырастет как минимум вчетверо.

Citigroup предвидит рост американской промышленности из-за уникальной дешевизны энергии и ее сочетания с наличием высоких технологий и квалифицированных работников. Сильно сократятся и транспортные издержки.

Китайский промышленный бум останется таким же эпизодом экономической истории, как и японский.

"Репатриация" отдельных производств из Китая уже началась.

Среднегодовые темпы роста американского ВВП могут увеличиться с 2% до 3,3%.

Это приведет к укреплению доллара по отношению к мировым валютам.

По оценке компании "Финбизнесконсалтинг", с 2001 по 2010 год Россия получила от продажи нефтегазовых ресурсов $1,6 трлн — в 5 раз больше, чем за предыдущее десятилетие.

Расходовались эти средства на силовиков, на культовые проекты, а главным образом — на затратно-растратные инвестиции.

В то же время, 11% домов в российских городах не обеспечено водопроводом, горячей воды нет почти в 20% квартир, канализации – в 12%, центрального отопления – в 8%, а не газифицировано более 30% городского жилищного фонда.

За 10 лет эти показатели практически не изменились, а общий износ коммунальных сетей достиг 70%.

Конечно, главная проблема – не в отсталости ЖКХ на фоне блестящего фасада нефтегазового богатства.

А в несостоятельности социальной организации, которая сложилась в России в XXI веке.

Американские экономисты Дарон Асемоглу и Джеймс Робинсон в книге "Почему нации терпят неудачи?" выделили два типа экономики: инклюзивный, основанный на соблюдении прав собственности и способствующий инновациям, и экстрактный (извлекающий), эксплуатирующий какой-либо ресурс и неспособный к инновациям в силу незащищенности прав собственности.

США относятся к первому типу, Россия – ко второму.

Экономики экстрактного типа могут обеспечить высокие темпы экономического роста при благоприятных обстоятельствах, но такой рост неустойчив.

Инклюзивные же экономики растут пусть медленно, но верно.

В России много говорят о диверсификации, но она возможна лишь при смене типа  экономики.

А это – не так просто. Нужно редкое сочетание целого ряда обстоятельств, которые, в сущности, есть исторические случайности.

В экономиках же экстрактного типа власть прямо заинтересована в сохранении статус-кво в форме неэффективной системы, ибо на таковой базируется ее политическая монополия. Например, в России она вряд ли сознательно будет реформировать нефтегазовый сектор в направлении создания в нем частных, независимых компаний.

Вследствие нереформируемости российской экономики без радикального изменения политической системы России предстоят трудные времена.

Страна, где доля топливно-энергетических товаров в экспорте составляет примерно 70%, и где эта доля за какие-то 6-7 лет выросла на 5 процентных пунктов, не может ждать ничего хорошего от описанного выше американского прорыва в области энергетики.

Согласно прогнозу Citygroup, к 2020 году цена нефти в реальном выражении снизится на 14% за счет прироста добычи и еще на 2,5% — за счет снижения спроса на энергию.

Для России это звучит как приговор ее нынешнему материальному благополучию.

Российская экономика может более-менее устойчиво расти только при условии постоянного повышения цен на углеводородное сырье.

Даже при удержании цен на нынешнем относительно высоком уровне ей требуется залезать в резервы: Фонд национального благосостояния уже предполагается не накапливать, а тратить.

В результате не столь уж далекое будущее видится таким: погребенная под грузом непосильных расходов и имеющая все меньше возможностей черпать средства внешних источников, экономика страны сдуется и окажется в ситуации, когда обострится борьба за ренту, сокращающуюся подобно шагреневой коже.

Это приведет к социальным конфликтам между претендующими на нее группировками элиты и более широкими слоями общества.

Естественно, что о стабильности в таких обстоятельствах придется только мечтать.

Страна войдет в период социальной турбулентности.

Выход может быть только один: начать уважать права собственности, верховенство права и свободный выбор сограждан.

Но Россия настолько срослась с институтами экстрактной экономики и хищнического государства, что в обозримой перспективе, скорее всего, не сможет выйти за рамки порочного круга неспособных к поощрению инновационного развития социальных порядков.